Как боролись с угрозой фашизма в Европе? Об этом исторический обозреватель Андрей Светенко беседовал с кандидатом философских наука Борисом Межуевым в студии радио "Вести ФМ". Светенко: У микрофона Андрей Светенко. Здравствуйте. Приглашаю в летнюю школу "Уроков истории". У нас сегодня в гостях Борис Межуев - кандидат философских наук, доцент философского факультета МГУ, директор фонда "Новая площадь". Борис Вадимович, приветствую вас. Межуев: Здравствуйте. Светенко: Вот уроки об уроках - уроки демократии в Европе в 30-е годы, угроза фашизма, и как она... как с нею боролись, и кто, во-первых, с ней боролся. Тут возникает сразу актуальный контекст через слово "фронты" (специально смотрел, как это слово ударяется), народные фронты в Европе возникают в 30-е годы - это и Франция, и Испания, и вот в этом контексте. Вы знаете, первым дело, вот через наше, такое советское восприятие событий первых лет появления Гитлера и нацистов в Германии воспринималось так, что это угроза для коммунистов, для социалистов, что это угроза для левых, но это же была очевидным образом и угроза для правых. Вот плутократия эта буржуазная, там, так сказать, все это тоже отменялось нацистами. И в этом плане вот фронты, они должны были быть какими-то действительно самыми, что называется, представительными - от левых и до правых. А получалось, что это не так. Ну и вот в контексте этой проблемы и с точки зрения того, как Советский Союз влиял и самим фактом своего существования, и какими-то, так сказать, политическими маневрами, давайте поговорим об этом. Межуев: Советский Союз, во-первых, влиял двояко. Во-первых, он был, конечно, флагманом до 1939 года, до пакта Молотова-Рибентропа он был флагманом антифашисткого движения в Европе, и это играло и в плюс, и в минус этому антифашистскому движению. В плюс - понятно. Советский Союз возглавлял фактически через Коминтерн все левые и коммунистические движения, коммунистические в первую очередь движения, давал им возможность мобилизоваться и оказывал им финансовую и организационную поддержку. Но, с другой стороны, дело даже не в том, что Советский Союз, коммунистическое руководство Коминтерна, так скажем, сталинское руководство Коминтерна обеспечило раскол между коммунистами и социал-демократами. Кстати, не везде, только в Германии это, в общем, оказалось фактом. Светенко: Но трагическим. Межуев: Да, трагическим фактом. Но во Франции, где вот как раз Народный фронт, правительство Народного фронта в 30-е годы победило, там, в общем, этого не произошло. Но дело в том, что фашистское движение и вообще правое движение (шире, чем фашистское), такое право-авторитарное, так скажем, движение в Европе, особенно то, что мы называем Восточной Европой, Центральной Европой, стало подниматься в значительной степени в качестве реакции на подъем большевизма и его распространение, собственно говоря. Светенко: Ну да, вот в странах Восточной Европы, там как раз такие авторитарные фигуры, как Антонеску там и прочие. Межуев: Ну, Антонеску. И Пилсудский в первую очередь. Светенко: Пилсудский в первую очередь. Межуев: Да, Пилсудский, который, конечно, не мог быть, понятно, союзником гитлеровской Германии, естественно, и вообще германского какого-то милитаризма. Светенко: Тут уже вот националистические силы. Межуев: Националистические правоавторитарные силы. Правоавторитарные силы поднимаются, поднимаются по всей периферии Европы, понимаются в Испании, поднимаются в Восточной Европе, в Прибалтике фактически везде побеждают диктаторы, диктаторские режимы фашистского толка такого. Светенко: Это на руку Советскому Союзу, который может вести пропаганду, значит, среди пролетариата этих стран за освобождение от авторитаризма. Межуев: Собственно это проблема, понимаете, это проблема. Понимаете, проблема заключалась исключительно в том, что вот между двумя мировыми войнами возник очень серьезный культурный разрыв на европейской периферии, на периферии самой Центральной Европы. Возник разрыв между традиционной аграрной культурой, католической культурой, там где в католических собственно странах, можно сказать, традиционной церковной культурой, как в Греции, допустим, и странами, и вот подъемом рабочего движения, то есть коммунистического рабочего движения.