Накануне у переправы через Ангару появился царский фельдъегерь, который едва держался в седле. Но даже с коня не слезал, пока паром шел через реку. Курьер вручил губернатору Трескину июньский манифест императора и обращение к русской армии. Перед губернатором встала непростая задача - а что собственно, делать в этой ситуации. Никаких приказов ему лично не поступило. Трескин приказал собрать народ у Богоявленского собора и зачитать вслух полученные документы. Реакция была неожиданной. После минутного оцепенения начался гомон, возник стихийный митинг. Один из другим поднимались на церковную паперть люди... Один из них - известный в Иркутске ремесленник, мастер на все руки, Афанасий Тюрюмин - выразил общую мысль: "Раз такое дело, мы тут пошушукались промеж себя и решили добровольно четырех работников с нашего цеха в рекруты послать. Не посрамим чести города нашего". Губернатор впал в растерянность. Такой самодеятельности он не ожидал. Как трактовать такую инициативу? Подхватить патриотический подъем или осадить? С одной стороны, это же непорядок, когда всякий, кто пожелает, бросит свою лавку, мастерскую, пашню и пойдет воевать. С другой - кто знает, не сочтут ли в Питере губернатора Трескина изменником, если он добровольцев не отпустит. Впрочем, к счастью Трескина вскоре его проблемы разрешились. Из столицы пришла инструкция по полицейскому ведомству, в которой все местным властям было приказано "с дороги возвращать восвояси всех, кто своею волею на театр военных действий отправляется, и впредь из сибирских губерний в ополчение рекрут не посылать". Как говорится, без комментариев. Еще один пример манипуляций общественным мнением. Жители Москвы в этот день прочли очередную, за номером 4, прокламацию московского губернатора графа Федора Расточнина. "Слава богу, всё у нас в первопрестольной хорошо и спокойно. Хлеб не дорожает, мясо дешевеет. Всем хочется, чтоб злодея Бонапарта побить, то и будет. Станем Богу молиться, иметь послушание, усердие и веру к словам начальников. А они рады с вами и жить, и умереть". Прервем цитату. Не слишком ли примитивно и благостно, словно с детьми малыми общается Расточпин? Да, пожалуй. Причем и тогда это было заметно. Не случайно еще при жизни Растопчин завоевал себе репутацию чемпиона среди квасных патриотов. Впрочем, и в его деланно-народных речах можно найти здравый резон - "Не бойтесь ничего - нашла туча, да мы ее отдуем, все перемелется, мука будет. А берегитесь одного - пьяниц да дураков, они, распустя уши, вздумают, что Наполеоном с добром идет, а его дело - обещает всё, а выйдет ничего".
