В 2 часа дня Наполеон приехал на Поклонную гору, но тогда это было предместье первопрестольной — в 3-х верстах от границы города, ждал депутацию с символическими ключами. Не дождался. На этом обычный школьный курс истории рассказ о событиях того дня обрывает. Между тем, спустя час, Наполеон приказал своим войскам вступить на улицы Москвы. И тут выяснилось, что арьергард русских войск из Москвы, в свою очередь, еще не вышел. И передовые части французов встретились с нашими полками. Можно было сказать "смешались", но в том-то и дело, что каждая армия шла по своей стороне дороги. И "на встречку", как говорится, никто не выезжал. Сработал неписанный кодекс военной чести того времени. Никаких боевых столкновений. Даже, наоборот. В мемуарных источниках описаны случаи другого рода — солдаты и офицеры обменивались какой-то взаимо нужной утварью. Так, маршал Мюрат, следовавший во главе корпуса, запомнился в тот день русским не только роскошью своего военного мундира. И тем, что на ходу выпросил отменную бурку у одного из наших старших казачьих офицеров, дав взамен золотые часы. Вообще, в стане французов в тот день царило эдакое элегическое умиротворение. "Мы были поражалась чудным видом города, — вспоминал потом один из оккупантов, — наперебой показывали друг другу все новые и новые красоты, увиденные нами. Красивые дома, купола церквей, крытые серебром и золотом. Балконы и террасы дворцов. В общем, мы увидели все то. что до этого считали существовавшим только в воображении восточных поэтов". Но к вечеру картина изменилась в корне. В городе начались пожары. Причем одновременно во многих местах. Понятно, что это был сознательный поджог. И что руками не французов, а местных жителей. Потому что в планы Наполеона никак не входило уничтожать город, обладание которым он сделал целью своего военного похода. А московский губернатор Растопчин, наоборот. призывал москвичей, скажем так, не мириться с появлением в городе оккупантов. Между тем ночью начались грабежи. Причем — массовые. Обуздать их французы пытались, но безуспешно. "В сие время — писал после один из очевидцев — различить господина от последнего мужика уже было нельзя, одеяния всех были равны. Причем все погромщики почему-то норовили облачиться в женское платье". Мародерство, конечно, не входило в планы Растопчина. Но факт остается фактом. Город, который при появлении французов стоял пустынный, в городской тишине, в одночасье превратился в хаос. Такая, вот, нелицеприятная картинка дня. Другое дело, что французы потом сами подбросили дровишек в этот полыхающий костер И мародерством занялись. И ушли из Москвы вовсе не с пустыми руками.