Главные силы русской армии продолжили отступление. Улеглись эмоции, вызванные обороной Смоленска, войска вновь начала охватывать унылая рутина отступления. Между тем, это уже был пятый день, как государь-император назначил нового, полноценного главнокомандующего армией - генерала Кутузова. Однако Михайло Илларионович лишь неспешно следовал к месту расположения главного полевого штаба, и в войсках об этом назначении еще не знали.
Впрочем, как свидетельствует его начальник - генерал Ермолов - тот, кого должно было сменить, генерал Барклай де Толли был в курсе. Отсюда и попытки его напоследок все-таки проявить себя - дать-таки генеральное сражение. В этих обстоятельствах по-особому предстает уже упоминавшийся нами конфликт между командующим 2-й армией генерал Багратионом, известным оппонентом Барклая, и начальником оперативной службы штаба - генерал-квартирмейстером Толем.
Диспозиции для сражения, выбранные Толем, Багратион раскритиковывает напрочь. Тем самым словно меняется местами с Барклаем, превращаясь из сорвиголовы в осторожного и осмотрительного штабиста.
Однако - к делу. Делом на военном языке такого времени назывался бой. Арьергардный бой - на большой смоленско-московской дороге, между селом Семлево и деревней Поляново - вел в тот день вроде бы испытанный в этом искусстве отступления боец - атаман Платов.
По отзыву генерала Ермолова "дело Платов имел горячее. Пехота наша, составленная из егерей, получила новое право на уважение неприятеля, и дан ему урок быть осмотрительным".
Главные силы армии, благодаря упорству платовских егерей, сумели оторваться от французов на два дневных перехода. Выигранное время решено было потратить на отдых утомленным войскам, на починку обуви солдатам. Да, такая деталь войны, которую не уловишь по парадным батальным картинам. Кроме того, отдых позволил бы разгрузить саму смоленскую дорогу, по которой наравне с войсками, затрудняя их проход, двигались многочисленные обозы беженцев.
Однако все это не состоялось - противник неожиданно быстро занял Дорогобуж и окрестные села. Выяснилось, что арьергард тоже взял себе отдых, выставив лишь немногочисленные пикеты. Виновного нашли быстро. И оказался им... атаман Платов. Князь Багратион, который в эти дни, похоже, превратился в самого взыскательного критика своих сослуживцев, заявил Ермолову, что "атаман Платов уже не раз, замечаем, был нерадиво исполняющим свои обязанности и главным его побуждением выступает непреодолимое желание быть графом". Такой неожиданный афронт в отношениях между двумя героями Отечественной войны.
