Для русской ментальности ценна не отвлеченность «личности», а конкретность «человека». «Человеческая личность» — не риторическое преувеличение, а вполне русский способ сложения понятия. Здесь прилагательное выражает содержание, а существительное — объем общего понятия об идеальном типе, в котором взаимно нейтрализуются отрицательные со-значения обоих слов: и слова «человек», и слова «личность».